После успехов в Казани и Астрахани главный акцент внешней политики Ивана Васильевича сместился на северо-запад, однако это не означало, что на противоположной границе всё было спокойно — скорее наоборот. Крымское ханство и Ногайскую Орду при всем желании нельзя было назвать мирными соседями, поскольку на протяжении многих лет грабеж русских земель был одним из основных источников пополнения их казны.
В. О. Ключевский. «Курс русской истории». Лекция XXXI
«Крымское ханство представляло огромную шайку разбойников, хорошо приспособленную для набегов на Польшу, Литву и Московию. Эти набеги были её главным жизненным промыслом»
Чтобы понять масштаб бедствия, достаточно сказать, что за 25 лет Ливонской войны (1558–1583 годы) лишь три года обошлись без набегов степняков, обычно же их было по нескольку в год. Масштабы были разные — иногда приходили целые армии, а иногда небольшие банды. Если кочевники не могли взять города, они ограничивались грабежом деревень, забирали припасы, угоняли скот и уводили людей в рабство. Именно работорговля была основой этого специфического степного «бизнеса», а самые крупные невольничьи рынки располагались в Крыму, в Кафе (Феодосия) и Гизлеве (Евпатория). Попытка справиться с этим бедствием путем прямой войны с крымчаками успеха не имела — хотя в 1558–1559 годах русские войска разбили татар под Азовом и взяли Гизлев, набеги не прекратились. За спиной ногайцев и крымчаков маячил турецкий султан Сулейман I Великолепный, вассалом которого считался крымский хан, поэтому без большой войны обойтись было невозможно. Иван уже втянулся в ливонскую историю, и открывать второй фронт было чистым самоубийством. Оставалось ограничиваться активной обороной.
Пограничное состояние: как боярин Воротынский организовал войско Ивана Грозного
Засечная черта. Южный рубеж
Фото: commons.wikimedia.org/Максимильян Пресняков
Южный рубеж Руси проходил по границе лесостепной зоны. Степь русские люди не осваивали именно из-за постоянных нападений кочевников, лес же служил естественной защитой, дополнительно укрепленной. На всех проходимых путях и просеках устраивали засеки из поваленных деревьев и выставляли дозоры, на дорогах строились «засечные ворота» — укрепленные опорные пункты с башнями и подъемными мостами. Сегодня их назвали бы блокпостами, тогда именовали сторожами. Стоявшие по реке Оке города Калуга, Касимов, Кашира, Козельск, Коломна, Нижний Новгород, Серпухов, Таруса составляли «Большую засечную черту», которую в народе называли «пояс Богородицы», к ней примыкали несколько других линий обороны.
Южнее была возведена передовая линия, связывающая города Новгород-Северский, Путивль, Мценск, Пронск. В городах стояли гарнизоны ратных людей, пушкари, стрельцы и казаки (суммарно «береговая» рать насчитывала до 65 тыс. воинов), была организована сигнальная патрульная служба в степи, чтобы загодя обнаруживать набеги, однако полной безопасности все эти меры не давали — татары всё равно умудрялись просачиваться и грабить мирное население. В 1558 году несколько тысяч крымцев прорвались к Туле и Пронску, в 1560-м Мурза Дивей совершил поход на Рыльск, ещё через два года степняки разорили окрестности Мценска, Одоева, Новосиля, Болхова, Белёва. Они придумали новую тактику: небольшие отряды, обходя заставы, скрытно проникали вглубь русских земель, затем разворачивались и уже на обратном пути начинали грабеж. Когда известия доходили до опорных крепостей, русские ратники бросались в погоню, но настигнуть врага успевали далеко не всегда.
В 1560-е годы татары становились всё активнее: во-первых, они оправились после русских походов в Крым, во-вторых, их науськивали поляки и литовцы, а также имевшие свои интересы турки. Ивану же приходилось снимать войска с южных рубежей, усиливая армию в Прибалтике. Ситуация становилась всё более напряженной.
Пограничное состояние: как боярин Воротынский организовал войско Ивана Грозного
Схватка казаков с татарами
Фото: commons.wikimedia.org/Юзеф Брандт
Князь-воевода
Считается, что поводом к реорганизации южного рубежа стали события осени 1570 года. Тогда до Москвы дошли сведения, что крымский хан во главе основных сил движется к границам Руси. Положение было серьезное: татары могли выставить более 100 тыс. воинов, и защищавшей окский рубеж «береговой» рати было с ними не справиться. Иван IV отменил поход на Ревель и со всеми собранными силами лично выступил навстречу степнякам. Войско встало у Серпухова, но татары не показывались. А вскоре посланные в степь разведчики принесли весть, что даже следов от большого татарского войска обнаружить не удалось — дозорные казаки просто выдумали этот большой поход крымцев.
Разрядная книга 1550–1636 годы:
«И сентября в 20 день государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии и сын ево царевич князь Иван Иванович приговори со всеми бояры и воеводы, выписав из отписок, слушать всяких вестей; и слушав вестей, приговорили, что государю стояти в Серпухове нечево для, про царя и про царевичи и про большие люди всё станишники солгали»
О дальнейшей судьбе горе-дозорных история умалчивает, но, учитывая крутой нрав царя, участь их была, скорее всего, незавидной. Одновременно стало ясно, что стихийно сложившаяся система обороны со своими задачами не справляется и нуждается в коренной перестройке. Дело это поручили князю Михаилу Ивановичу Воротынскому — наверное, самому опытному и уважаемому воеводе среди хранителей южных рубежей.
Пограничное состояние: как боярин Воротынский организовал войско Ивана Грозного
Фото: commons.wikimedia.org
Памятник князю Михаилу Воротынскому в поселке Воротынец
Воевода происходил из Рюриковичей — его отец владел удельным Воротынским княжеством, к западу от Калуги. Когда при Иване III княжество вошло в состав Руси, Воротынские сохранили титул и земли в вотчинном владении. Все три сына князя Ивана стали ближними московскими боярами и воеводами. Средний — Михаил — с первых дней службы оборонял южные рубежи: был воеводой в Одоеве, Белёве, наместником в Калуге. Отличился при взятии Казани, был ранен, но оставался в строю. После этого вошел в Ближнюю думу царя. Далее воевода опять на южных рубежах — защищает Рязань, гоняется за татарами по степи. В 1560-е князь впал в немилость, даже был сослан, но через несколько лет царь его вернул и вновь отрядил на южные рубежи уже в ранге воеводы большого полка в Туле. По сути, Михаил Воротынский командовал основными русскими силами засечной черты, посему ему и было доверено устройство новой системы охраны границы.
Князь подошел к делу обстоятельно и решил собрать на совет максимальное количество знающих людей, включая ветеранов «засечной черты», хорошо знавших «дикое поле»:
«Книга Московского Стола». № 1-й л.л. 12–17
«И по государеву и великаго князя указу и по приговору боярина, князя Михаила Ивановича Воротынскаго в Путивль, и на Тулу, и на Рязань, и в Мещеру и в иные в украинные городы и в Северу по детей по боярских, по письменных по станичных голов и по их товарищев, по станичников и по станичных вожей и по сторожей, которые ездят из Путивля, и с Тулы, и с Рязани, и из Мещеры и из иных украинных городов и из Северы в станицах на поле к розным урочищам, и которые преж того езживали лет за десять и за пятнадцать, по всех по них послано»
