Это, конечно, самозванство. Никакая Америка не «новый Рим», а, скорее уж, новый Карфаген – незаконнорожденный заморский отпрыск материковой цивилизации-матки. Как Америка возникла из колоний, основанных бежавшими из Британии колонистами, так Карфаген сложился из нескольких финикийских колоний, основанных либо посланцами Тира и Сидона, либо беженцами их них. Именно эта важнейшая черта – вторичность по отношению к материнской цивилизации – отличает Америку от Рима и роднит её с Карфагеном. Но не единственная.
Этногенез Рима и римлян шёл естественным путём, народ рос и создавался, что называется, из земли, обживая привычный ареал обитания и расширяясь по мере роста населения, союзов и войн с соседями и включением их в структуру государства. Карфаген изначально был создан как искусственное предприятие в отрыве от родной почвы и привычной среды обитания, поэтому изначально рассматривал своё окружение, как враждебное, которое нужно завоевать, покорить или, в крайнем случае, купить.
Рим рос, органически включая в себя разные племена и народы, от этрусков и самнитов, до галлов и эллинов; Карфаген, несмотря на покорение многих земель и народов, оставался до самого конца предприятием фактически одной только финикийской общины, не допуская к реальному управлению государством представителей иных этносов. США ведь тоже до сих пор остаются предприятием фактически одной англосаксонской общины, единолично владеющей реальными рычагами власти и использующей инородцев исключительно в качестве ширмы.
Забавно, но даже обстоятельства оснований колоний схожи. Первые американские штаты, как и Карфаген, основали беженцы. Согласно легенде, царица Дидона, предводитель первых поселенцев, договорилась с местным племенем купить столько земли, сколько покроет бычья шкура. Она разрезала шкуру на узкие ремни и, сделав из них круг, завладела большим холмом. Карфаген был основан путём надувательства туземцев, примерно, как американские колонисты надували индейцев, хитростью и силой овладевая их землями.
Римляне основали свою страну на своей земле, финикийцы (точнее, карфагеняне или пуны) – на чужой. Как и американцы. Римляне изначально сухопутная цивилизация, и лишь жестокая военная необходимость заставила их научиться судостроению и мореходству. Финикийцы и пуны изначально морская цивилизация, всё своё могущество построившая на торговле и контроле морских коммуникаций. Основ могущества США, конечно, побольше, но всё же изначально Америка более морская цивилизация, нежели сухопутная, и это опять-таки роднит её больше с Карфагеном, нежели с Римом.
Все важнейшие города и опорные пункты Карфагена находились на берегу моря. Как и у Америки. Всю свою историю Карфаген боролся за монопольный контроль над морскими коммуникациями. Как и Америка. На пике своего могущества Карфаген был крупнейшей морской державой своего времени. Как и Америка. Практически всю свою описанную историю Карфаген управлялся олигархией, богатейшими и влиятельнейшими кланами, сменявшими друг друга у власти. Магониды, Ганнониды, Баркиды по очереди верховенствовали в Карфагене, служа прообразом будущих Рузвельтов, Кеннеди, Бушей. Забавно, но, как и в Америке, в Карфагене реальная власть влиятельной семьи не распространялась дальше третьего поколения. Отцы, дети… и на внуках династия уже выдыхалась. Не чета каким-нибудь Морозини или Контарини правивших Венецией несколько веков.
Ещё забавнее, что в поздний, достаточно подробно описанный период истории, в Карфагене сложилось две партии – условные «демократы», борющиеся против засилья властной олигархии, и та самая олигархия, союз традиционных исторических кланов. Знаменитый Ганнибал боролся не только против Рима, но и против своей же властной олигархии. И проиграл и тем, и этим. Трампу стоит почитать историю позднего Карфагена – может, возникнут какие-то аналогии и ассоциации.
В любом случае, американцы зря присвоили себе римское наследие – им куда больше подходит наследие Карфагена. С Римом их роднит больше внешний антураж и претензии, с Карфагеном – внутренняя сущность и схожесть судьбы. Возможно, в Америке уже догадались об этом. И с тайным, тщательно подавляемым ужасом, ждут роковых слов: «Carthago delenda est!» Кто-то их рано или поздно произнесет. И этот кто-то станет истинным наследником Рима.
