interface, Дружище, ни про родных, ни про близких вопрос и не шёл : . Только про себя.

interface, э, не! Я трусиха дикая, на самом деле. В лесу и днем то боюсь. А заблудиться могу в 3х соснах, сто процентный топографический кретин!
Помню как-то ехали к тетке на дачу по жпс (я просто не помнила, куда ехать, естественно : ), ночью. И завел он нас на дорожку проселочную, съезд на нее а по бокам трава горит. Ночь. Дорога в ад такая : свернула, за рулем я была. Смотрю вдали кладбище виднеется. Валера говорит:" Останови". Я говорю:" Зачем?". Он говорит:" Я пИсать хочу". Я говорю:" Нет! Я боюсь!" Так и не остановила в общем :

По мнению Тайлера, если Бог обращает на тебя внимание, потому что ты ведешь себя плохо, то это все же лучше, чем если ему вообще на тебя наплевать. Возможно, потому что Божья ненависть все же лучше Божьего безразличия.
Если у тебя есть выбор – стать врагом Бога или стать ничтожеством, – что выберешь ты?
По мнению Тайлера Дердена мы – нежеланные дети Божьи. Для нас в истории не оставлено места.
Если мы не привлечем к себе внимания Бога, то у нас нет надежды ни на вечное проклятие, ни на искупление грехов.
Что хуже: ад или ничто?
Мы можем обрести спасение, только если нас поймают и накажут.

Другое новое правило, говорит механик, заключается в том, что отныне все бойцовские клубы будут бесплатными. Вход не будет стоить ничего.

Механик выкрикивает в открытое окно встречным машинам, и поток воздуха, шуршащий по обшивке, заглушает его слова:
– Нам нужны вы, а не ваши деньги.
Я хочу умереть прямо сейчас. Кто я в сравнении с Тайлером?
Я беспомощен.
Я глуп. Я только все время чего‑то хочу, все время за что‑то цепляюсь.
За мою жалкую жизнь. За мою дерьмовую работу. За шведскую мебель. Я никогда и никому об этом не говорил, но до того, как я повстречал Тайлера, я мечтал купить пса и назвать его «Антураж».
Вот до чего можно докатиться в этой жизни.
Убей меня.
Я хватаюсь за рулевое колесо и пытаюсь вывернуть его обратно.
Поехали.
Приготовиться к эвакуации души.
Поехали.
Механик вырывает у нас колесо, чтобы направить нас в кювет, а я мечтаю вернуться на встречную полосу.
Поехали. Восхитительное чудо смерти, когда еще мгновение назад ты ходил и говорил, и вот – ты уже неодушевленный предмет.

....Теперь он плачет уже по‑настоящему; слеза прочертила след на стволе пистолета, стекая к скобе спускового крючка, и теперь жжет мой указательный палец. Раймонд Хессель закрывает глаза, а я прижимаю ствол посильнее к его виску, чтобы он постоянно помнил, что я – рядом, что я могу отнять у него жизнь в любой миг.
Пистолет стоит недешево, и я спрашиваю себя, не испортит ли его соль?
Все прошло так гладко, что я сам удивился. Я сделал все, что просил механик. Вот для чего нам потребовался пистолет. Это было мое домашнее задание.
Тайлер приказал, чтобы каждый из нас принес двенадцать водительских прав в доказательство того, что мы осуществили двенадцать человеческих жертвоприношений.
Читательский билет. Членская карточка видеоклуба. Страховое свидетельство. Я хотел взять сначала проездной, но механик велел забирать только права.

Десяткин в точку! Вот такого начитаются,во всякую хрень наиграются,напьются,накурятся и вперед...