Печальная история в Тулузе. Не рассказываю. Знаешь наверняка. Дело близилось к финалу. Новости. Слышатся взрывы. Комментируют полицейские. Оказывается, они никого не взрывали, а взрывами пытались напугать террориста, который скрывался в квартире. Не помогло. "Тогда, - комментирует полицейский, - мы решили действовать наверняка. Мы разбили ему окна, чтобы он замерз и сдался". Видимо, ничего со времен Наполеона не поменялось.

Дед Кирилыч, ну технология сталкивания и нечегонеподелания в принципе понятна : но как допускают то это? ведь издалека, очень издалека видно что идут пересеченными курсами, нужели не договорица :

3Dfx_TriDDDek, Дед Кирилыч, а вообще, пододеяльник - хищник.
Он во время стирки носки хавает

Мля, я походу БИ! : : :

Александр Покровский

КАК СТАНОВЯТСЯ ИДИОТАМИ

Шла у нас приемопередача. Не понимаете? Ну, передавали нам корабль: лодку мы принимали от экипажа
Долгушина. Передача была срочная: мы на этой лодке через неделю в автономку должны были идти.
И вот, чтоб мы быстренько, без выгибонов приняли корабль, посадили нас - оба экипажа - на борт и отогнали
лодку подальше; встали там на якорь и начали приемопередачу.
Поскольку всем хотелось домой, то приняли мы ее - как и намечалось, без кривлянья; часа за четыре.
Командир наш очень торопился в базу, чтоб к "ночному колпаку" успеть. "Ночной колпак" - это литровый
глоток на ночь: командир у нас пил только в базе.
Тронулись мы в базу, а нас не пускают - не дает "таможня" "добро".
В 18 часов "добро" не дали, и в 20 - не дали, и в 21 - не дали:
буксиров нет. В 22 часа командир издергался до того, что решил идти в базу самостоятельно: без буксиров.
Только мы пошли, как посты наблюдения и связи - эти враги рода человеческого - начали стучать о нас наверх.
Наверху всполошились и заорали:
- Восемьсот пятьдесят пятый бортовой! Куда вы движетесь?
"Куда, куда"... в дунькину кику, "куда". В базу движемся, ядрена мама! Командир шипел радистам: - Молчите!
Не отвечайте, потом разберемся!
Ну и ладно. Идем мы сами, идем - и приходим в базу. А оперативный, затаив дыхание, за нами наблюдает;
интересно ему: как же эти придурки без буксиров швартоваться будут.
- Ничего, - говорил командир на мостике, - ошвартуемся как-нибудь...
И начали мы швартоваться "как-нибудь" - на одном междометии, то есть на одном своем дизеле: парусность
у лодки приличная; дизель молотит, не справляется; лодку сносит; командир непрерывно курит и наблюдает,
как нас несет на дизелюхи: их там три дизельных лодки с левого борта у пирса стояло; правая часть пирса голая,
а с левой - три дизелюхи торчат, и нас ветром на них тащит, а мы упираемся - ножонки растопырили - ничего не выходит.
На дизелюхах все это уже заметили: повылезали все наверх и интересуются: когда мы им врежем?
Эти дизелюхи через неделю тоже в автономку собирались. Ужас! Сейчас кокнемся! Сто метров остается... пятьдесят...
двадцать пять... а нас все несет и несет...
Командир в бабьем предродовом поту руки ломает и причитает
- Ну, все... все... все... с командиров снимут... из партии выкинут... академия накрылась... медным тазом... под суд отдадут...
и в лагерь, пионервожатым... на лесоповал... в полосатом упальнике...
И тут лодка замирает на месте... зависает... до дизелюх - метров двенадцать...
- Назад, - бормочет командир в безумье своем, - назад, давай, милая... давай... по-тихому... давай, родная... ну... милая, ну...
давай...
И лодка почему-то останавливается и сантиметр за сантиметром каким-то чудом разворачивается, тащится, сначала вперед,
а потом она останавливается окончательно совсем, ее сносит и прижимает к пирсу. Все!
Прилипли!
- Фу! - говорит командир, утирая пот. - Фу ты... ну ты, проклять какая... горло перехватило... мешком ее задави...
Фуууу... Вот так и становятся идиотами... Отпустило... даже не знаю... Никак не отдышаться... Ну, я вообще... чуть не напустил
под себя... керосину... даааа... Пойду... приму на грудь. Что-то сердце раззвонилось...
Пошел командир наш и принял на грудь. Одним литровым глотком.